Как давно это было! Новенький, за три рубля купленный, томик Андрея Вознесенского, наугад открытая страница и бьющие, по нервам строки:

Когда ты была во мне точкой,
Отец твой тогда настаивал,
Мы думали о тебе, дочка,
Оставить или не оставить?
Светлые твои волосы,
Насмешливую твою память,
А нас лишь вопросы мучили:
Оставить? Или не оставить?

Тогда, в юности, все виделось в розовом свете. Какие сомнения? Конечно, оставить!
И вот, я взрослая женщина, в сотый раз пересчитываю на календарике дни: 28, 29, 30….Неужели беременность?
Итак, что мы имеем?
Кольцо на руке, штамп в паспорте, любящего мужа, двухгодовалого сына, однокомнатную квартиру, новую работу на которой твердо пообещали "жилищный вопрос провентилировать наверху и, по возможности, решить положительно" и нежданно зародившуюся во мне новую жизнь. Оставить или не оставить?
На работе посмотрят косо - это раз! Решать квартирный вопрос для будущей роженицы вряд ли кто будет - это два! От недописанной диссертации придется отказаться - это три!
Жить еще года три в вечном денежном цейтноте - это четыре. Впрочем, быстро находятся, и пять, и шесть, и семь.
Ранний токсикоз, отеки под глазами, ночные кошмары приводят меня в женскую консультацию.
- Да, решила! Да, на аборт! Да, обстоятельства пока выше нас!
Назначен день. Есть договоренность на наркоз! Аборт под "крикоином" мне не выдержать. Очередь перед абортарием. Оказывается, женщины могут не только сострадать, но и с большим интересом смотреть на чужие страдания. Я и еще две "блатных больных" держимся особнячком, нас позовут в последнюю очередь, когда поднимется из реанимации бригада анестезиологов.
Шагаю на кресло как на Голгофу. Распята. Врач переговаривается с медсестрой: "Морфий? Промедол?"
Игла в вене, капельки лекарства уже растворяются в крови, мутнеет сознание, белые шапки медиков сливаются в огромный белый ком.
Долгий тягучий сон. И где-то в ушах тоненький детский голосок: "Мама, ну зачем ты согласилась убрать меня? Нам было бы так хорошо вместе". Прости меня - темноту необразованную?