Россия во все времена была богата талантами, но почему-то именно она многие годы была единственной и недосягаемой. Любовь Орлова – настоящая звезда сталинской эпохи, не чета многим нынешним, блистательная и недосягаемая. Она умела быть разной: наивной и простой в Веселые ребятах», шикарной, гламурной в фильме «Цирк», открытой, радостной, «передовиком производства» и «активисткой» в «Волга-Волга» и «Светлый путь». Абсолютно уместно высказывание (автор, к сожалению, не известен): «Первому в мире государству рабочих и крестьян требовалось стахановское количество зажигательных улыбок". Поэтому мы теперь можем только вообразить, но уже никогда не сможем увидеть на экране, какой могла бы быть классическая роковая женщина-вамп в исполнении Любови Орловой».

Её сравнивали с Марлен Дитрих, хотя как можно сравнить розу и орхидею? Однажды она предвосхитила чье-то праздное любопытство коротким «Мое творчество известно всем, моя жизнь не касается никого». Может быть, поэтому она не оставила мемуаров.

Остались воспоминания современников, тех с кем она работала многие годы, или тех, кому довелось встретиться с ней всего лишь раз. И вот, что поражает, все как один вспоминают Орлову только добрым словом, затаив дыхание. Магия. Каким должен быть человек в жизни, чтобы остаться в памяти именно таким? По словам И. Саввиной, Орлова «вызывала в окружающих желание любить себя», она была «совсем «своя», но защищенная от фамильярности своей естественностью, чистотой, порядочностью».

Посмотрите на фотографии начала и середины прошлого века. Нам, несмотря на все технические достижения, невозможно передать атмосферу тех лет. Многое утрачено: чистота, глубина, вдумчивая неторопливость, чувство собственного достоинства.

Есть такое понятие «старая школа». Зачастую оно используется с ностальгической ноткой – мол, сейчас такого нет. Что такое мастера «старой школы»: несомненный талант и огромное трудолюбие. Мне попалось интервью Орловой, сделанное в пору ее театральных работ, которое многое объясняет. Процитирую:

«Все определяется очень просто,  сегодня у меня вечером «Лиззи Мак-Кей», поэтому мне нужно «распеться», пропеть все гаммы, все положенные сольфеджио. Лиззи не поет, но трудность посложнее: она криклива и шумна, почти весь спектакль приходится чуть ли не орать. … Какое дыхание требуется, сколько физических сил надо, чтобы провести на нужном темпераменте все семь картин в «Лиззи Мак-Кей»! К тому же Лиззи весь спектакль мечется на «гвоздиках», туфлях с тончайшим каблуком. Вот и кстати оказываются мои сорокаминутные занятия гимнастикой и у балетного станка. … Люди, которые не умеют преодолевать то, чего не хочется делать, несчастные люди. Настоящее счастье в том ведь и заключается, чтобы преодолевать то, чего не хочется. Утром не хочется тренироваться, заниматься у станка, а ты заставила себя. Хорошо! Не хочется распеваться, а ты распелась. Очень хорошо!»

Кто из нас хотя бы вспоминает о зарядке по утрам? Невозможно представить какой должна быть сила воли и выдержка, зато становится чуточку понятным, чего стоили ее успех, любовь зрителей, и почему ее видели всегда улыбающейся и доброжелательной. Имя Любови Орловой – буквенное отражение великого чувства. Может быть, народную любимицу и не могли звать иначе? Но кого любила она? Кем жило ее сердце? От чего плакало, от чего тосковало? … «Моя жизнь никого не касается»…

Когда я была маленькой, я обожала смотреть «Весну». Я смотрела на Орлову так, как смотрят на сегодняшних супер-моделей и певиц. Мне хотелось платье как у Орловой, прическу как у Орловой, я хотела петь и танцевать как она. Знала наизусть песню «Журчат ручьи». А еще этот фильм мне дарил стойкое ощущение, что всё хорошо, что самое лучшее – впереди. Конечно, многое изменилось.

В моем сердце поселились другие фильмы и другие образы. Но когда я стала писать эту заметку, детские ощущения проявились сами собой. Может быть это и есть – преемственность поколений?

Нам оставлено богатое наследство. Стоит лишь прикоснуться. Это трепет. Это счастье.